Пришельцы с Запада. Глава 2

Экспедиция Хаутмана 1597 года


корабли экспедиции Корнелиса да Хаутмана

В 1597 году, через двенадцать лет после злополучного португальского предприятия, Бали посетил Корнелис де Хаутман, самый ранний из голландских исследователей и торговцев в Ост-Индии.

Отчет о его экспедиции - официальный отчет и подробное личное письмо одного из капитанов кораблей - первая значительная информация о Бали, ставшая доступной западному миру.


высадка экспедиции Хаутмана на острове Батам

Двухлетнее путешествие сопровождали мятежи, убийства, пиратство, грабежи и такие яростные торги из-за цен на местные продукты, что экспедиция так и не нашла груза для перевозки.

Корнелис де Хаутман, хвастун и негодяй, к которому перешло руководство экспедицией после загадочной кончины нескольких предшественников, был тронут красотой и богатством острова.


Корнелис де Хаутман

Он предался полету поэтической фантазии и окрестил Бали - Йонк Холландт (Молодая Голландия).

Три уцелевших корабля экспедиции: «Голландия», «Маврикий» и миниатюрная лодка «Дуифье» («Маленькая голубка») с ротой из 89 человек (из первоначальных 249) прибыли в балийские воды - в период с 25 декабря по 27 января.

«Маврикий» первым встал на якорь у побережья Джембраны, Голландия - сначала причалила в Куте. Дуифье какое-то время курсировал между ними. Затем все трое собрались в более безопасных водах Паданг Бая.

Четверо участников экспедиции Хаутмана провели большую часть периода с 9 по 14 февраля на берегу, в основном в Куте. Они также съездили в Гельгел и поохотились с балийцами на диких птиц.

Их отправили на берег, чтобы вести переговоры с балийскими правителями об открытии торговли. Переговоры ни к чему не привели, балийцы могли предложить лишь очень ограниченное количество специй, а голландцы были слишком скупы в своих предложениях на другие товары.

Четверо европейцев на Бали были заняты приятным и информативным общением с гостеприимными балийцами. Правители обращались с ними как с почетными гостями - а также как с ценными заложниками, поскольку Хаутман уже захватил троих балийцев и держал их на борту корабля.

Балийцы были искусны в требованиях подарков, в первую очередь карты мира, которую голландцы неоднократно обещали и доставили только с опозданием. Однако голландцы отказались продать Деве Анунгу, большие корабельные орудия, которые он хотел купить.


карта мира португальского картографа Доминго Теиксейры, 1573 год

Среди четырех членов экипажа, встреченных балийцами, были: Арно Линтгенс, капитан «Голландии», старший член береговой группы, Эмануэль Роденбург, моряк из Амстердама, посыльный между морем и берегом и носитель даров Хаутмана, португалец Ян, раб-метис, который в качестве переводчика участвовал во всех наиболее значимых встречах и Якоб Клаасзун, обычный моряк из Делфта.

Дэва Агунг, которого Линтгенс описал как высокого, смуглого, крепкого, энергичного человека лет сорока, поразил голландцев своим богатством, властью и великолепием.

Обычно он жил в огромном дворце в обнесенном стенами городе Гельгел, в окружении своего гарема из 200 жен, труппы из 50 деформированных карликов (их тела намеренно были деформированы, чтобы напоминать фигуры рукояток криса) и многочисленных дворян.

Крис раджи отличался великолепием драгоценных камней и весом замысловатой золотой рукояти. Ручка его зонтика была столь же эффектной. Во дворце можно было найти множество других крисов, копий, зонтиков, сосудов из золота и серебра и различных сокровищ, которым позавидовал бы любой европейский Европы.


раджа Бали; рисунок Корнелиса де Хаутмана

Когда Дэва Агунг выходил из своего дворца, его сопровождало шествие копьеносцев и знаменосцев, и он ехал либо в паланкине, либо в телеге, запряженной двумя белыми быками.

Дэва Агунг пользовался любовью и уважением своего народа и своих придворных. Он славился среди балийцев милосердием, поскольку недавно, как говорили, он пощадил некоторых заговорщиков, которые замышляли заговор против его жизни, заменив приговор с казни на ссылку на соседний остров.

Аудиенция с Дэвой Агунгом и урок географии

Как только было определено, что гости привезут подарки и какие именно они будут, министр сопроводил троих - Линтгенса, Роденбурга и Яна - на аудиенцию у Дэва Агунг в его дворце в Куте, где собралась вся высшая знать.

Дэва Агунг был в восторге от подарков. Ему приподнесли большое зеркало в позолоченной раме, изображение корабля, напоминающего корабль прибывших гостей "Маврикий", несколько кусков однотонного бархата, шесть испанских серебряных долларов, винтовку и географическую карту.

Работу винтовки сразу же продемонстрировали. Но карта произвела настоящую сенсацию. Линтгенс рассказал, что Дэва Агунг расценил ее как свидетельство «хитрости нашей нации».

Когда он изображение глобуса в углу карты, он был еще больше удивлен и настоял на том, чтобы голландцы принесли ему глобус во время следующего визита. Он сам предложил написать благодарственное письмо голландскому королю и прислать ему кинжал крис и карлика.

Дэва Агунг сразу же предложил устроить урок мировой географии, и Линтгенс был рад помочь. Урок начался с островов Юго-Восточной Азии, а Дэва Агунг был разочарован, обнаружив, что Бали «оказался таким маленьким».

Затем последовал рассказ об империи Великих Тюрков, которая произвела на Дэву Агунга сильнейшее впечатление. При рассказе о европейском континенте, Дэва Агунг потребовал очень подробного рассказа о  Нидерландах и порте Амстердам, а затем маршруте, по которому экспедиция пришла на восток.

Аудиенция превратилась в продолжительное интервью, в котором Дэва Агунг потребовал подробную информацию о короле Голландии (принце Маурице), его возрасте (30), его семейном положении (к большому удивлению Дэвы он был холост), его армии (из 50.000 пехотинцев, 30.000 кавалеристов и 150 тяжелых артиллерийских орудий), коммерческой деятельности (700 больших кораблей в день посещали Амстердам), голландском климате (с разъяснением странного явления льда) и многом другом. Раджа интересовался личной информацией о гостях, устройстве их кораблей и оружия.

Встреча с португальским купцом

До и после аудиенции у Дэвы Агунга и последующего посещения Гельгела, Линтгенса, Роденбурга и Яна развлекали в великолепных дворцах Куты и Гелгела и приглашали их на пиры.

Премьер-министр Киджлор сообщил своим гостям о предыдущих посетителях из Европы: англичанах (предположительно сэре Фрэнсисе Дрейке) и португальцах. Однажды он неожиданно представил им Педро де Норонью, купца из Малакки, который служил Дэве Агунгу с кораблекрушения в 1585 году.

Педро рассказал гостям о своей жизни, поинтересовался условиями в Португалии и сказал, что, хотя сначала он очень хотел вернуться в Малакку, но теперь был доволен тем, что остался на Бали вместе со своей балийской женой и их двумя детьми. Однако ему запрещено вступать в какие-либо контакты с экспедицией Хаутмана до тех пор, пока его не представит сам Киджлор.

По причинам, которые не проясняются, сам Корнелис Хаутман, кажется, сошел на берег только один раз, за ​​несколько дней до того, как снова отправиться в Голландию.

Он встретился с братом Дэвы Агунга, поучаствовал в беседе, в то время как его балийских заложников доставляли на берег, чтобы Линтгенсу и его товарищам было разрешено вернуться на борт.

Перевод из книги "Краткая история балийского пиратства, рабства, опиума и оружия: история островного рая", Ханна Уиллард

Продолжение следует

Дезертирство Роденбурга и Клаасзуна

Экспедиция Хаутмана отправилась с Бали 20 февраля без пропавших Роденбурга и Клаасзуна.

Они остались на берегу, чтобы поступить на службу к Дэве Агунгу, возможно, по собственному желанию, а может быть, и нет. Скорее всего, желая, чтобы их уговорили отказаться от сурового путешествия обратно во влажную, холодную, мрачную маленькую Голландию в пользу удовольствий экваториального Бали.

В любом случае они поселились в Гелгеле, взяли балийских жен, выучили балийский язык и посещали Дэву Агунга.

Когда на Бали в 1601 году прибыла следующая голландская экспедиция Якоба ван Хеэмскерка, Роденбург присоединился к ней в качестве устного и письменного переводчика, а также в качестве информатора и советника.

Согласно расплывчатым свидетельствам современников, Хеэмскерк, похоже, продемонстрировал признательность за услуги Роденбурга (и неуказанные услуги Клаасзуна), "выкупив их".


Экспедиция Хеэмскерка 1601 года; Письмо Дэвы Агунг принцу Морису

Экспедиция Хеэмскерка не оставила таких подробных записей, как предыдущая, но сам Хеэмскерк оказался более восприимчивым и отзывчивым посетителем, чем Хаутман, и сам выступал от своего лица.

Он привез с собой письмо принца Мориса, которое лично вручил Дэве Агунгу вместе с подарками, вызвав тем самым любезное письмо с благодарностью от правителя Бали.


портрет принца Мориса Оранского; Michiel Jansz. van Mierevelt, 1607

Дэва Агунг сообщил королю Голландии, что рад выполнить его просьбу о разрешении на открытие торговли. Далее, очевидно в ответ на предложение о политических отношениях, он заявил о согласии с тем, что Голландия и Бали должны "быть едины".

Хеэмскерк отправил оригинал письма на балийском языке вместе с голландским переводом Роденбурга обратно в Голландию как свидетельство успеха миссии.

Текст гласит:

"7 июля 1601 г.

Слава Богу

Король Бали передает привет королю Голландии.

Ваш адмирал Корнелис ван Эмскерк прибыл ко мне с письмом от вашего высочества и просил, чтобы я разрешил голландцам торговать здесь так же свободно, как и сами балийцы,

потому я разрешаю всем, кого Вы посылаете, торговать так же свободно, как и мой народ, когда он посетит Голландию, а также разрешаю Бали и Голландии быть одним целым.

Это копия письма короля, которое мне передали на балийском языке и которое Эмануэль Роденбург перевел на голландский. Подписи не было.

Оно также будет отправлено вам".

Корнелис ван Эмскерк

Раджа также подарил ван Хеэмскерку типичный знак королевской милости - красивую балийскую рабыню.

Ван Хеэмскерк долго не мог согласиться до тех пор, пока Роденбург не объяснил, что отказываться было бы бестактно.

Ни Ван Хеэмскерк, ни его преемники не проявили нежелания принять согласие раджи на взаимные торговые условия в качестве хартии односторонней торговли.

Хотя почти два с половиной столетия из этого контакта ничего особенного не вышло, именно на основании этого документа голландцы убедились в том, что у них есть особые права на острове.


Ост-Индская компания и свободные бюргеры из Батавии


карта голландской Батавии (ныне современная Джакарта) 1627 года

Нидерландская (или Объединенная) Ост-Индская компания, известная на Востоке как VOC (Vereenigde Oost-Indische Compagnie), не проявила особого интереса к Бали, хотя и предпринимала решительные и часто насильственные меры, чтобы прочно утвердиться на Малуку, Яве и Суматре.

Торговый пост открылся на Бали примерно в 1620 году, но сохранилось мало информации о его деятельности и каком-либо европейском присутствии.

Первому торговцу, Гансу ван Мельдерту, было приказано покупать "рис, животных, провизию и женщин". Но он вызвал такое подозрение и враждебность со стороны раджи, что его очень скоро отозвали. В результате он смог приобрести только одну партию из четырнадцати рабынь.

В течение следующих двух столетий балийская торговля находилась в руках китайских, арабских, бугийских и иногда голландских частных торговцев.

Эти последние были батавскими "свободными бюргерами", которых терпели на окраинах базы Ост-Индской Компании в Батавии (современная Джакарта). Им было разрешено торговать товарами, которые сама Компания считала либо бесприбыльными, либо нежелательными, хотя временами она косвенно тихо участвовала в сделках.

В случае Бали это касалось в основном рабов и опиума.

Перевод из книги "Краткая история балийского пиратства, рабства, опиума и оружия: история островного рая", Ханна Уиллард

Продолжение следует

Торговля рабами и опиумом; Миссии Остервейка и Бахараха


Батавия (современная Джакарта) между 1675 и 1725 годами

Cкудные записи о контактах голландцев с Бали в течение семнадцатого и восемнадцатого веков касаются главным образом появления в Батавии и на Бали работорговцев и торговцев опиумом, актов мятежа, пиратства и предательства, спровоцированных их действиями, непоследовательных и безрезультатных усилий официальных лиц Ост-Индской компании либо запретить, либо контролировать и ограничивать эту торговлю.

Другие записи рассказывают о быстрорастущей балийской общине в самой Батавии. К концу восемнадцатого века в Батавии проживало около 1000 балийских членов голландской колониальной армии, около 1500 свободных жителей Бали и много балийских рабов.


карта Батавии 1667 года

Вся эта община вела свое происхождение от балийских рабов, проданных в качестве солдат, которые заслужили свободу после пяти-десяти лет верной службы, или домашних рабов, которые обычно освобождались своими хозяевами или объявлялись свободными после смерти своих хозяев. Как правило, открытая продажа была запрещена.

Свободные балийцы Батавии были четвертой по величине этнической группой. Первой были марджикеры (креолизированные португальцы), второй - голландцы и третьей - китайцы. Общее население города тогда составляло около 30 000 человек, среди них была примерно половина рабов и половина свободных жителей.

Балийское сообщество в Батавии; Сенопати

Самым известным членом балийской общины в Батавии был Сенопати, народный герой конца семнадцатого века, история которого наполовину легендарна.


портрет Сенопати; автор неизвестен

Сенопати, вероятно, по рождению был яванским принцем, но в ранней юности он сбежал на Бали, чтобы спастись от жестокости своего дяди, Сусухунана.

Поселившись в Джембране, он стал приемным сыном начальника порта китайца Сяхбандара.

Позже, в духе чистого приключения, он позволил продать себя в рабство и отправить на Яву. Во время путешествия он заслужил восхищение и признательность работорговца, отбиваясь от пиратов, но, достигнув Батавии, он согласился быть проданным семье богатого голландского купца.

Он верно служил своему голландскому хозяину до тех пор, пока не попал в затруднительную ситуацию из-за отказа от любовных ухаживаний дочери голландского генерала.

Он вступил в голландскую армию, храбро сражался в колониальных войнах, пока не был настолько возмущен высокомерием голландцев, что поднял восстание против них.

В конце концов, он основал собственное королевство на Восточной Яве.

Балийские раджи тогда пользовались традиционным правом порабощать и продавать в рабство людей, способных стать помехой для государства.

В эту общую категорию входили преступники, путешественники, потерпевшие крушение, изгои, сироты, бродяги, должники, даже вдовы и дети мужчин, которые умерли, не оставив достаточно имущества для своего содержания.


балийская рабыня в Батавии, гравюра 1718 года; Cornelis de Bruin Voyages de Corneille le Brun

Считалось как правом, так и обязанностью раджи следить за тем, чтобы такие люди не возлагали бремя на общество, а, скорее, помогали ему. Когда западные реформаторы позже вмешались в систему, балийцы не поняли этого и не одобрили.

Балийские рабы высоко ценились как на Бали, так и за рубежом. Здоровый молодой балийский раб стоил около 100–150 голландских долларов дома и в пять-десять раз больше на зарубежных рынках.

Сами голландцы покупали балийских рабов и в качестве новобранцев для своей колониальной армии, и в качестве домашней прислуги в Батавии.

Но самый большой рынок находился на французском Маврикии, куда на одном корабле отправлялось до 500 рабов.

Работорговцы часто считали наиболее удобным и выгодным производить оплату опиумом. Этот товар нашел готовый рынок среди балийских королевских особ, среди яванцев, бугийцев и китайских контрабандистов, которые распространяли его по всему архипелагу вопреки попыткам Голландии обеспечить соблюдение закона о монополии.

Бали, конечно, торговал не только рабами и покупал не только опиум и оружие, но связь рабов и опиума была особенно важной для развития коммерции.

Первым коммерческим центром острова стал северный порт Булеленг.

Балийские раджи признали преимущества контактов с иностранцами. А небольшая местная община китайских, арабских и бугийских купцов способствовала этому.

Периодически некоторые батавские купцы, рассказывавшие на Яве о богатствах и могуществе балийских раджей, побуждали Ост-Индскую компанию делать предложения о союзе с Бали.

Перевод из книги "Краткая история балийского пиратства, рабства, опиума и оружия: история островного рая", Ханна Уиллард

Продолжение следует

Хендрик Брауэр, генерал-губернатор Голландской Ост-Индии

В 1633 году генерал-губернатор Хендрик Брауэр (Hendrick Brouwer) услышал от батавского вольного бюргера Джериана Куртена (Jeuriaen Courten), что Дэва Агунг готовит большую военную экспедицию против империи Матарам на Яве, с которой сами голландцы находились в состоянии войны.


осада Батавии войсками султана Матарама в 1628 году

Брауэр решил оказать балийцам помощь, желая ослабить силы Матарама и помочь голландским войскам одержать легкую победу.

Он направил особого посла Ван Остервейка (Van Oosterwijk), чтобы предложить Дэве Агунгу провизию для войск и корабли, чтобы доставить их на Восточную Яву.

Миссию сопровождал Юстус Херниус (Justus Heurnius), миссионер, направлявшийся в Амбон. Позже он довольно неточно сообщил о готовности балийцев принять христианство. Впрочем, этот отчет был отправлен в церковные и государственные архивы и забыт.

Ни Ван Остервейк, ни капитан Йохем Ролоффсзоон ван Дейтеком (Jochem Roloffszoon van Deutecom), который был отправлен на замену, не смогли достичь своей цели.

Гости прибыли в неблагоприятное время, когда Дэва Агунг и его двор были полностью заняты приготовлениями к кремации любимой жены и двух королевских принцев.

Посланники привезли прекрасного персидского коня в подарок правителю и намекнули, что подарок в виде слона может быть доставлен позже, но ничто не помогло им получить аудиенцию.

Им пришлось обойтись мелкой торговлей, в ходе которой они приобрели 2.000 мотков хлопка, 460 кусков тканей и 1.200 мер риса.


королевство Матарам в 17 веке

В 1639 году Матарам внезапно вторгся на Бали. И тогда Дэва Агунг сам уже обратился к Батавии за помощью. По неизвестным причинам голландцы оказать помощь, но балийцы сами смогли отбить нападение.

В 1651 году голландцы заключили мир с Матарамом и отправили на Бали посла, Якоба Бахараха (Jacob Bacharach) для заключения мира с Дэвой Агунгом. Но снова из миссии ничего не вышло.

В течение следующего столетия происходили частые вспышки боевых действий между Бали и Матарамом. При этом обе стороны неоднократно обращались за помощью к Голландии.

Голландцы никогда не соглашались - по крайней мере, открыто.

Но в 1717–1718 годах, когда балийские войска ходили по Восточной Яве и Мадуре, вызывая разрушения и тревогу по всему региону, сами голландцы начали проводить небольшие военные операции, которые помогли направить балийцев обратно домой.

Паралельно с этим англичане продавали на Бали опиум и покупали рабов. Северный балийский порт Булеленг, по словам информаторов голландцев, становился рассадником британо-балийских антиголландских интриг.

Вторжения англичан в балийские воды вызвали у голландцев мучительные приступы политической и финансовой агонии.

Голландцы были убеждены, что англичане стремятся к колонизации и воспользуются любой возможностью, чтобы установить собственную британскую монополию, конкурируя с монополией Ост-Индской компании.

У них периодически возникало предчувствие, что выбор англичан, вероятно, падет на Бали, богатый и стратегически важный маленький остров, который они еще никогда по-настоящему не исследовали, хотя он находился всего в одной морской миле от оконечности Явы.

Соперничество голландцев и англичан из-за Бали действительно сыграло свою роль в англо-голландском конфликте, который предшествовал фактическому открытию острова для влияния Запада.

Однако в течение большей части времени до начала девятнадцатого века Бали наслаждался бесценными преимуществами европейского пренебрежения.

Перевод из книги "Краткая история балийского пиратства, рабства, опиума и оружия: история островного рая", Ханна Уиллард

Продолжение следует